О, великая Икатэ, Ты видишь, я здесь, с чистыми сердцем и душой, и да пусть из-под пера моего не выйдет и слова, противоречащего Истине, и да будет?написанное мной сответствовать Воле моей, которая есть чистое проявление Воли Вселенной.

  И в тот день, в ту ночь, когда Луна светила на небе ярко, в ту ночь, когда я прибывал в одной комнате с моей Lieben, тогда я почувствовал Силу.
Как и сейчас, желание воссоединиться с ней и стать единым с ней.
Это есть Закон и это есть истинное проявление Божественности моей и объекта вожделения моего.
И когда те люди, которых я когда-то без сомнения мог назвать своими друзьями, обсуждали в другой комнате странную природу поступков моих и меня самого,?думая, вероятно, что я их не слышу, я сидел в комнате, где находилась моя, о, Lieben, прекрасная подруга, которая дружит с ней такой чистой дружбой,?что мне не приходилось встречать ранее, и, действительно, глядя на них, видел, что есть абсолют и чистота женских чувств.
  В комнате в ту ночь находились ещё несколько девушек, и все были гораздо приятнее, нежели люди, если можно к ниим применять такое слово, сидевшие в?одной из комнат неподалёку и придававшиеся глупым рассуждениям.Я не чувствовал к ним злости, их мысли, высказанные относительно меня, имели на меня такое?воздействие, которое придало мне сил сидеть в этой комнате в этом положении и далее, осознавая себя в близости с той, к которой я предельно трепетно отношусь.
  Я сидел там без видимой на то причины. На то определённо была моя Воля.И я знаю, о, Икатэ, что в ту ночь я почувствовал то, чего не чувствовал ранее.
Я видел этих двух чудесных созданий, лежащих на одной кровати, и чувствовал не только безумное любовное влечение, я увидел тогда, кто есть мои истинные?друзья, и я увидел эту чистую связь, и мог теперь с уверенностью заявить, что каждый из присутствующих в ту ночь в этой комнате есть для меня больший друг,?чем тот и те, что с ехидством отзывались обо мне, будучи и не так далеко от меня.
  И я сидел так всю ночь, не уходя до того момента, когда не проснётся Lieben.И я поднялся после того, как она, проснувшись, изогнулась в совращающей позе львицы,
навсегда запечатлев в памяти моей этот сексуальный образ.
  Я взял в тот день перед этим немного волос из её расчёски. Для этого мне пришлось проти в комнат, когда там не было людей, найти её сумку и достать оттуда?расчёску с её прекрасными тёмными волосами.
  Теперь, о, Икатэ, определение дружбы для меня будет заключено в образе этого высокого состояния и понимания чистоты отношений между Ней и её прекрасной подругой.
Защищай их, о, Икатэ, и оберегай, ибо они чисты и возвышенны, и как я являюсь Сыном Твоим, так они есть Дочери Твои.
Да будет так! Да будет так! Да будет так!

1.
Давайте, о, милая моя Госпожа.
Свяжите меня и делайте со мной, что хотите.Можете бить Вашей изящной плёткой до тех пор, пока не умру - тогда я буду знать, что был Вам хоть как-то полезен.
Я тогда не буду чувствовать боли, зная, что унижение моё забавляет Вас.Я буду счастлив, узнав наконец, как доставить вам удовольствие.
О, Любимая, зачем Вы просто сжимаете сердце, которое может служить Вам покорно до самой смерти своей?
Почему Вы не можете чаще смотреть своими прекрасными азиатскими глазами в глаза мои, жаждущие отдаться Вам полностью и навсегда?
До последней капли крови своей я готов биться за Вас, за возможность оберегать Вас всегда и везде.
Но мне хватает сражения с самим собой, неужели Вы не можете подождать, пока сердце моё вылечится от полученных ран, а потом уже использовать его, как только пожелаете?
meine geliebte Frau

2.
Истеричный смех. Я не кричу лишь потому, что закричать - значит проиграть. Но стоны доносятся из измученной души моей, потому что она устала. Истерзана, измучена, но продолжает бороться.
Может быть где-то там кроется желание умереть, чтобы прекратить эти страдания, но как я посмею допустить это, зная, что Вы ещё не моя, а я ещё не Ваш?
Я сам держу тот нож, именуемый подозрением, которым наношу себе раны, но направляете мою руку Вы, Богиня моя.
Я не кричу. Кричать - значит сдаться.
Я борюсь, но прошу, умоляю, прекратите направлять мою же руку против своего сердца. Увеличте шансы мои на победу хотя бы интереса ради, хотя бы ради себя.
Потому что бесконечность становится конечной, небо становится землёй, и та уходит из-под ног, когда Вы даёте разуму моему неокрепшему ещё окончательно, повод растоптать решимость мою, и как бы даже невзначай, но, Хатхор моя, услышь мои мольбы к прекрасному Абсолюту твоему, ведь я прикасался к тебе, и был достаточно близко, чтобы утверждать, что это был экстаз.
моей geliebte frau

3.
Я помню тот сон очень хорошо, несмотря на то, что приснился он мне какое-то время назад и я не принимал каких-либо усилий, чтобы запомнить его.
Там была Ваша лучшая подруга, она же и моя подруга также. И мы тонули. Я и она. Мы были довольно глубоко, вода была тёмной; несмотря на это, я помню, что отчётливо мог разглядеть её лицо. Мы были глубоко, и мы задыхались.
И надо было плыть наверх. Я грёб из последних сил и выбрался. Кажется, воду покрывал то ли лёд, то ли пол какой-то комнаты, и надо было найти место, где вынырнуть.
И я спасся, а она - нет.
Она просила у меня помощи, и я пытался помочь,, но не смог. И я сно ощущал вину свою, то ли за то, о не помог ей, то ли за то, что сам затащил её в эту воду, уверяя, что всё будет с ней хорошо. Но она у тонула.
И Вы скорбели, и я скорбел также по нашей хорошей подруге. Лишь мы, казалось, разделяли эту скорбь, и лишь я один понимал Вас. И вы был и полностью обнажены, как и я.
Вы хотите, чтобы я обнял Вас - я обнимаю. Прижимаю Ваше прекрасное тело покрепче к своему; Вы плачете в плечо моё, и я показываю, что разделяю Вашу грусть. Но с этого мгновения я уже не чувствую утраты.
Я чувствую радость от того, что Вы со мной, а я - с Вами. И мне уже неважно, почему.
Я не опечален от того, что она умерла, ведь это послужило причиной того, что Вы сейчас ищите утешения во мне.
И я даю Вам это утешение. Я даю Вам всё, что вы изволите.
Мы на остановке. Вы кладёте голову ко мне на колени.
моей geliebte frau

4.
Я бы предпочёл прямо сейчас умереть, но в Ваших руках, чем жить долгую жизнь, не имея ни малейшего понятия о том, где Вы и что с Вами стало.
моей geliebte frau

5.
Какое, воистину, интересное состояние этого влечения.
Желание защитить и оберегать становится так заметно выше жажды обладать, что желание обладать как бы и отпадает вовсе.
Но мы видим это странное сияние, которое размыто настолько, что и не скажешь сразу, какова форма предмета, излучающего его. Поэтому так легко предать самого себя, слепо идя к этому свету.
"Как страшно!" - кричим мы, ведь мы так поражены чистотой этого состояния, что готовы поклясться, будто мы готовы отдать всё, что угодно, лишь бы сохранить его в себе навсегда.
Но поскольку очарование это так велико, оно тянет, как большая бездна, поглощающая всё. И как бы не был велик кайф этот, если он движим одном лишь желанием обладать, вскоре приходит ощущение того, что это и есть западня, выбраться из которой желает любое сколько-нибудь разумное существо.
Но, конечно, стоит лишь подумать об этом, как другая часть тут же начинает сопротивляться подобным мыслям, поскольку наравне с жаждой свободы, каждому созданию, стремящемуся жить, присуще наслаждаться и стараться удерживать ощущение любви.
Так начинается борьба - неконтролируемое падение в бездну удовольствия против желания ощутить твёрдую почву под ногами, освободившись от жажды.
Однако и то, и другое являются ничтожными элементами существования по сравнению с истинным наслаждением от контролируемого падения во все стороны и взлёта во всех направлениях.
Оно невозможно, если обусловлено только жаждой обладать.
Однако же, когда желание оберегать даже ценой своих собственных лишений становится наравне или выше пустой жажды, тогда это становится возможным.
Оберегайте возлюбленного человека своего, как самую ценную часть вашего мира, тогда достигните истинного наслаждения.
Потому что это и есть ценнейшая часть вашего мира - Любовь движет всем и всеми, и Вселенная использует её как главный инструмент направления Воли. Это - тот изящный нож, что и призван для защиты воплощения его, и усиления вашей Воли на пути к Истине.
meine geliebte frau

Вечер (воспоминания о 17.03.13)
Вечер. Я сижу в этой тёмной комнате, пытаясь дать себе точное объяснение того, почему именно я ещё не ушёл из этого места.
Единственное, что освещает это пространство - небольшое количество свеч, служащее больше просто для освещения лиц, присутствующих тут. Лица эти повисли в воздухе, подобно призракам.
И несмотря на то, что стены и не освещены почти, я чувствую давление их.Давление стен. Давление потолка. Только пол будто бы не давит, а, вовсе, далеко от меня, и стоит мне только слезть с дивана, как я тут же првовалюсь в какую-то бездну. Потому что комната это - будто бы единственное существующее сейчас пространство. Единственное, что есть ещё помимо его - это та бездна.
Я в аквариуме. Я не могу сейчас просто так выползти отсюда. Подобно улитке- мне нужно ждать, пока откроется крышка.
С одной стороны от меня - две хорошие и милые девушки, одна из которых и является причиной того, почему я нахожусь здесь. Почему я вообще существую в этом мире, и который сейчас представлен мне одной лишь комнатой этой.
С другой стороны - два болтливых показушника и виновница всего этого празднества, увлечённо (или по крайней мере с видом таким) слушающая рассуждения кривозубого претенциозного еврея и ухажёра своего о религии и какого-то рода идеологиях, неумело пытаясь приводить аргументы, основанные на когда-то давно прочитанных книжках. Разговоры их настолько глупы и пусты, что мне хочется вышибить дверь комнаты и уйти, но сейчас я - улитка, заключённая в аквариуме, поэтому, пытаясь отвлечься и не слушать разговоров этих, я поднимаю взгляд свой на потолок  начинаю наблюдать за висящей там фигуркой птицы счастья.
Она медленно крутится, отчётливо виднеясь на фоне чёрного, как Тиамат, потолка. Точнее, это и не потолок вовсе, а тьма, облепившая здесь все углы и мешающая мне его рассмотреть.
Я наблюдаю за этой птицей, время от времени оглядывая собравшуюся вокруг кампанию. Иногда они шутят, но, наверное, я единственный, кому шутки их кажутся ликованием человеческой глупости, наравне с хвастовством жидёнка участием (якобы) в некоем сатанинском ритуале поеданием сырого мяса.
Возможно, осознание того, зачем я здесь, помогает мне сохранить свой рассудок полностью и, чётко формулируя цель свою, я успокаиваю себя. И просто молчу. Потому что участвовать сейчас в беседе с ними у меня отсутствует совершенно.
Я вижу свою Богиню справа от меня, и это приводит меня в порядок.
Пришёл кот.
Кот этот с момента моего пребывания в доме успел исцарапать и искусать меня, но сейчас, пройдя по спинке дивана, он осторожно лёг ко мне на колени.
"Мне кажется, ты единственный здесь знаешь, зачем я здесь."
Я чувствую какое-то родство наших душ, и он какбы увидел истинную причину моего положения, решив разделить со мной удовольствие от простого молчания, показав, тем самым, что абсолютно поддерживает меня в ситуации моей.
И на этот момент мне уже трудно сказать, действительно ли моё пребывание здесь соответствует истинной Воле. Но такие сомнения всегда возникают после длительных раздумий на эту тему, и единственный способ этих сомнений избежать - прекратить думать и начать чувствовать.
Вероятней всего, раз из всех присутствующих в комнате кот выбрал мои колени, значит, Воля моя показалась ему наиболее чистой из всех. Я благодарен ему за выбор этот, ибо все слова, сказанные мне за сегодня, не стоят тех нескольких минут, что этот кот провёл, мурлыча под моей ладонью.
Крышка отворилась. Пришло время мне и Богине моей выйти в открытое пространство.
Вечер заканчивается так, как и планировалось, с ней, и я клянсь, что то время в аквариуме стоило того, и ещё десять и сто подобных собраний стоили бы итога этого вечера, meine geliebte frau.
21.03

О. как, воистину, сложно будет по-настоящему  испугать пережившего это.
Мука, приносящая удовольстве, как странно находиться на таком уровне существования, кога любой страх пропадает, стоит лишь подумать о том, какие страдания ты испытывал, падая в бездну вожделения, один и забытый, предоставленный сам себе, в этом странном месте, которое, однако, вскоре становится родным миром, залечивающим твои раны, и снова наносящим их время от времени.
Место, куда ты попадаешь слабым, но где должен быть сильным, чтобы выжить.
Бездна, разрывающая трусов и питающая смелых достаточно для того, чтобы слиться с этой жестокой темнотой и идти по твёрдой земле под ногами, не чувствуя земли этой, словно бы её и не должно там быть. Так можно достичь цели в этом тёмном мире.
Но какова эта цель?
И вот, воистину, ещё одно испытание для оказавшихся там.
Ибо цель эта не видна вовсе, и известно лишь направление её.
И те, кто во всепоглащающей темноте этой черпают энергию, яростно сражаются с врагами и, истекая кровью и превозмогая слабость, уверенно следуют к цели своей, предстают отважнейшими воинами, преисполненными великими великой силы и тайных знаний, которые, они действительно заслужили, преодолевая путь этот.
6.04.13

Надменные намёки, пугающие даже своей откровенностью, будто бы это и не намёки вовсе. Не имеет значения, чем это должно быть по определению. Это прямой удар, если заранее известно, что намёк этот будет понят абсолютно ясно. Ясно настолько, что это можно считать прямым заявлением мне в лицо, сделанным лишь с целью поглубже ещё воткнуть в меня нож, называемый чувствами.
Но кончилось время, когда я-то разрешал вам направлять это лежащее в моих руках орудие, получая удовольствие от того, что Вы находите своё призвание в этом садизме.
Отдёргиваю этот нож от Ваших рук, а Вы не так сильны, как думали - не удаётся отобрать его и не представится удовольствия более Вам от страданий моих.
Я не падаю более в ту бездну, что с такой силой затягивала всё моё существо ранее - опыт этот, бесспорно, есть прекрасная и полезнейшая вещь, но я теперь на твёрдой земле. Чувства мои не настолько возвышенны, как раньше, но и душа измученная теперь получает удовольствие от меньшей ограниченности.бов
У меня и нет более желания защищать Вас, лишь желание обладать.
А я могу себе это позволить сейчас, когда падение моё закончено после того кажущегося бесконечно долгим взлёта.
И энергия моя направлена только лишь на обладание Вами. Абсолютный контроль. Абсолютное подчинение с Вашей стороны.
16.04.13

Воспоминания, сохранившиеся навечно.
Кто ещё кроме меня запомнит ту ночь именно такой? Все в ту ночь делили свои чувства с кем-то из своих друзей или знакомых, делая их не имеющими индивидуальности, но я увидел ту ночь так, как не удалось тогда никому, и я буду ночить с собой ощущение от неё всю свою жизнь.
Как чиста была атмосфераа её, и каким чистым светом светила Луна, говоря мне что-то, что мог слышать лишь я.
Как близки мы были тогда.
Я чувствовал, как она проникала в каждый мой участок, но несмотря на магический свет этот, Тьма, скрывающая его, ощущалась ещё сильнее. Я чувствовал, и до сих пор храню это ощущение того, как эта глубокая материя, хранящая в себе сакральные тайны Вселенной и напевающая мне беззвучные песни древних Богов, обволакивает меня, становится плотнее прямо над моей головой, будто сама Богиня-Мать бережно окутала меня Небом.
Это было постепенным процессом, и, о, как чудесен космос, именно он соединил в ту ночь меня и её, ради которой я тогда сидел всю ночь, наблюдая и чувствуя какие-то изменения, происходившие на глубинном уровне.
Связь эту, образовавшуюся тогда по Воле Вселенной между мной и ей, я ощущаю до сих пор, и воспоминания об этой ночи, воистину, всякий раз пробуждают в глубинах существа моего некое состояние возвышенности, ощущение Вечности, и это, я знаю наверняка, было больше, чем просто ночь.
Само место, само время, сама обстановка были пропитаны магией и энергией космоса, поэтому воспоминания об этом событии, об этой ночи, больше, чем просто воспоминания. Это и есть сама ночь, которую я ношу с собой, и в которую окупаюсь, стоит мне только этого пожелать!
Потому я всегда могу быть рядом с ней, с которой мы тогда были связаны вместе той таинственной связью, всместе с которой, и только с которой я был укрыт этой таинственной Темнотой, питающейся светом Луны.

****
Я смотрю снова, как моменты прошлого, тонкими нитями образующие неразрывную паутину бесконечной глубины, проявляются, тихо шепча из минувших времён, напоминая о себе, и всё более создавая впечатление, что они не прошли вовсе; более того, что они есть вечность, и любое событие жизни моей есть суть отражение вечности, и, о, как великолепно, о, Исида! О, Икатэ!
Я снова вижу образ наиболее проявившейся тебя! Я знаю. Я видел его прежде, и вновь в тишине - бесконечный стон.
Как чувствую необходимость спешить, так ощущаю возможность лишь пассивности.
Я не вижу более разницы между насилием и любовью.
Между убийством и нежностью.
Между плетью и языком.
И вот теперь - воистину! Я достиг концепции любви, и, о, Икатэ, Иштар, Истарта, Инанна, Анунит, Исида!
Смотри и веди!

6
Как давно моя рука не касалась серии писем Вам.
Я не знаю более, как к Вам обращаться - Вы для меня больше не geliebte и не frau. Вы тварь, которую я ненавижу, и обрз, который я обажаю. Как отвратителен мне характер Ваш и сам факт Вашего существования, но я повторюсь - как чудесен Ваш облик.
И с каким удовольствием я бы лишил Вас возможности обладать образом этим.
Возможно, когда-нибудь я так и поступлю.
Я пытаюсь понять, однако, как может такое существо, как ты, жалкое и мерзкое создание - так великолепно легко и красиво обращаться с данным воплощением?
Как Вы делаете это?
Улыбка, возможно, единственная улыбка, способная в такой идеально продуманной комбинации взаимодействия всех Божественных законов заставить меня в радостной печали обращаться непосредственно ко Вселенной, благодаря её за то, что я имею возможность воспроизводить её в памяти вновь и вновь.
Надменный взгляд как на ещё одного проходящего мимо идиота, и всё же - почему он так восторженно шепчет в моих воспоминаниях спустя столько времени?
Я правда не знаю, как Вы это делаете.
Как не знаю, как вожделение переросло в безразличие, а после - в томительную восхитительную ненависть.
Но я желаю, чтобы Вы знали, и знали всё то время, пока влочите своё жалкое существование - я ненавижу Вас в той же степени, как и обажаю, и когда-нибудь я приду по Вашу душу, и тело Ваше - великолепное и изысканное - когда-нибудь будет не Вашим. И я искренне желаю, чтобы оно очистилось от этой скверны - презренной Вашей души.
И пусть улыбка, достойная нижайших поклонов и высочайших восхищений, взгляд, достойный принадлежать самой жене великого Хоруса, умрет для Вас и вместе с Вами, но навеки останутся жить в моей памяти и страницах, которых коснулось моё перо.
Ненавижу Вас.
Обажаю Вас.
более не моей geliebte frau

7.
Теперь - кричу. В душевной радостной истерике.
Я пал пред Вашей красотой.
Смешно и страшно.
Когда разум говорит не в унисон со всем остальным. Но я знаю, что лишь противоположности способны в союзе создать то, что способно и должно жить.
Я подошёл к самому истоку цикличности.
Возможно, это и не цикличность вовсе, а лишь начало этого великого Божественного Замысла, который сейчас так воодушевляет и мучает меня.
Я лежу у самых ног ваших, уткнувшись мысленно в голень, боясь притронуться к ней, преклоняясь перед совершенством. Запах тенью пробирается в мозг, и моя Богиня шепчет мне, а я плачу.
Я нашёл место, в котором мог бы пробыть Вечность, и но - у ног Ваших.
Одно слово лишь - достоин?
Знаю и осознаю, что я слабее сейчас, чем был некоторое время назад - меня вновь оторвал от моего бывшего состояния образ Ваш - и я не свыкнулся ещё с тем озарением тёмным, что даровали Выю
Я хочу попросить прощение за все мысли разма моего, которые могли бы назваться осквернительными для Вас, но я знаю - и всегда буду знать, - что Ваш образ возвышен настолько, что нет мысли - ни Земной, ни небесной, что смогла бы получить право на осквернение Его.
И я знаю также, что мысли эти связаны лишь с перестраивающейся вновь душой моей, ибо что есть потрясение более сильное, чем не возвышение с нижней сфиры на более высокую?
Я благодарю и плачу, у ног твоих, вкушая запах пота твоего и осознавая себя выше кого-либо другого в этом мире.
Но я кричу и проклинаю Вас, и возвышенное обажание моё есть садизм по отношению к себе самому и желание убить Вас, оставив образ жить вечно...
meine geliebte frau

О, милая тварь моя, я знаю, что Вы обыскались вещицы из гардероба Вашего, и я-то сегодня специально пришёл пораньше, чтобы убедиться окончательно, что обладаю я теперь вещью, некогда носившейся Вами и впитывающей пот Ваш.
Через Вас я понял очарование фетишизма, и шорты свои вы можете искать сколько угодно, пока я буду делать с ними всё, что угодно.
Возможно Вы, хотя нет, - почти наверняка, - догадываетесь, что это я стащил их.
Прекрасно. От этого на душе ещё приятнее.
Но Вы и понятия не имеете, что один из носков, носящихся Вами, целую ночь провёл, будучи надетым на мой член, после чего, на утро, я отдал его Вам.
(Воспоминания о 26.12.13 и 21.12.13)

Воспоминания о 21.12.13
Как и год назад, я в комнате  с ней.
И здесь ещё и другие, но мне плевать на других. Я в замешательстве, не зная, что делать. Пытался проникнут во сны её в прошлый раз, сейчас я падаю вновь в бездну туманных, но сильных желаний.
Я лежу вмете с ней в пастели одной, и всё тело моё ликует, и я ликую, но не подаю вида совсем.
Беру с батареи носок её потный и охотно поддаюсь своему фетишу, не в силах, однако, отдаться ему в полной мере, вероятно, из-за некоторого волнения.
Но когда я вижу, что она уходит, весь мой мир трясётся в паническом страхе при мысли, что может потерять её. Трясётся лишь мир мой, не её, ни кого либо другого в этой комнате.
И она ушла.
Рядом спят другие, но всё же я остался один, и лишь носок её, надетый на фаллос мой, даёт какой-то резон миру моему ощущать необходимость своего существования.

8.
Когда я думаю о Вас, меня разрывает желание убить. Как сталось так, что Ваше очарование довело меня до такого?
Эта идея кажется мне тем реальней и резонней, чем безумней и невыполнимей.
И сейчас, когда я ловлю себя на мысли, что мне, может, и не хватит духу разрушить священный союз молекул смуглой кожи Вашей, используя нож, которым сам когда-то резал руку свою ради приворожения Вас, я считаю себя трусом, ведь идея моя кажется мне абсолютно правильной.
Я постоянно лелею мысли эти, и порой думаю, почему у меня не хватает смелости, чтобы убить такую тварь?
Ведь обычному человеку кажется абсолютно нормальным убить бешеную собаку, которая может причинить вред окружающим; кажется правильным изгнать демонов из храма, так почему же?
Я не обвиняю себя в желании убить - обвиняю себя в робости перед фактом этим.
И я хочу, чтобы Вы знали, что я люблю Вас. Так, как никогда никого не любил за всю свою жизнь, и может быть, этим обусловлено желание моё.
Кто смеет обвинять человека за то, что он любит? Кто смеет обвинять человека за то, что он убил, если убийство есть проявление чистейшей любви? Не это ли есть высшее проявление её?
Я не могу открыто признаться в любви, так как слова эти некрасивы и пресны, но сейчас я говорю: я желаю убить Вас, и Вы знаете, что это значит.

*************
Я стою на коленях в холодном снегу. Светит на небе в ночи растущая Луна.
Вдали от города, в пустой низине - и руки мои дрожат от мороза.
Который раз уже из-за теб, запутавшись в собственных желаниях и способностях, я стою, отчаявшись, на колениях, прося помощи у высших сил.
И обещаю себе, что это - последний раз. Я говорю Луне, что счастлив даже и не во взаимной любви, прошу, чтоб всё было согласно Воле; сжигаю фотографию; сжигаю руны, начерченные кровью при свете трёх печальных свечей; сжигаю наши волосы, сплетённые моей дрожащей рукой; пепел раскидываю в разные стороны и засыпаю снегом.
(воспоминания о 2.02.14)

16.02.14
Сегодня я видел сон.
Там были Вы, покинутое совершенство форм, стояли спиной ко мне, а потом сказали, что совершите самоубийство.
Я окликнул Вас по имени, и Вы обернулись со снисходительной улыбкой.
Я же улыбаюсь кратко и говорю:
"До свидания"
И с этими словами весь мой мир завибрировал от боли, будто это был звук Иерихонской трубы.
Потупились ли чувства мои от переизбытка ликования, или была это фрустрация...
Но потом я вижу Вас, спящую спокойно; и не собираетесь больше совершать печальную Волю свою.
Я бешенстве проклинаю Вас.
Не помню, было ли у сна продолжение.