1.
 Шаг за шагом; удар за ударом наносят каблуки сырой земле. Она не знает, что бежит босиком, как не знает и земля, и обе - стонут, ведь если бы ей и пришлось надеть сапоги, то это были бы сапоги, внутри обитые смазанными спиртом лезвиями, а сверху обделанные кожей её матери, которая с кожей самой этой распрощалась ещё будучи живой, в тот момент, как наблюдала свою дочку падающую вверх, прямиком в сон. Ах, что за чудесный сон! Но для участника или наблюдателя?
Когда вокруг - пустота.
  Ведь смотри, это - земля, она здесь.  Вон, там тоже земля, и она - там; как скажете, земля повсюду, и это квинтэссенция этого сна. К чёрту! Чем голая земля, пускай вокруг - трава, умершая в муках и агонии; трава, извивающаяся в конвульсиях от сентябрьского холода, когда вокруг хохочет всё, что любит смерть! Как скажете, Императрица опиумных иллюзий. Как пожелаешь, девочка, любящая спокойствие и боль. Твоя красота истинная проявляется лишь в страданиях других, и ты узнаешь позже об этом в полной мере, а сейчас - я награждаю тебя, ведь твоя жизнь теперь воистину стала сном, коль скоро ты осознала это, и воистину теперь ты властна над всем, и я дарю тебе эту траву, умершую в конвульсиях от сентябрьского холода!
  Пока мёртвое Солнце разлагается на небе, пришло время мольбы своим Богам, а она всё бежит, удар за ударом, и повсюду видит смыслы, несмотря на то, что лишь пустота падает с пустого неба в пустой этот сон, и ничего больше.
"О, Боги, прошу, внемлите мне!"
"Да, милая, у тебя был тот, что хотел вытащить тебя из пучины смыслов; ты была столь беспомощна и бесполезна, и сомнения одолевали тебя; ища смысл во всём ты не видела, как не видела оправдания действиям своим."
"И я страдала, да"
"И ты страдала, да. И только у него получилось ведь; и ты обратилась к нему, спросив, а он ответил, и он забрал всё, что беспокоило тебя - себе, и ты стала ли тогда счастлива?"
"Да, более, чем когда сейчас"
"И что же сейчас тебе? Он отдал тебе всё, что мог, забрав лишь то, что пожирало тебя, и он страдает сейчас, ждя тебя в предсмертном оргазме - ему только кончить - и испустить дух, чтобы положить конец этим мукам! Тебе открылась бесполезность смыслов, а ты отвернулась от него, как будто он сам был мыслом для тебя! Тогда признай и беги к нему, ибо он разложится уже скоро, как Солнце на этом пустом небе в этом пустом сне; а ты взываешь ко мне, тогда как  не могу дать тебе и малой части того, что может он"
  И если бы трава внизу не испустила дух окончательно, то, может, и с радостью бы вкусила солёную каплю, что разбилась об неё в тот момент, брякнув всеми своими костями; но трава эта, не успев напиться, тут же смялась бы под коленями, а земля застонала бы вновь - да, стонет всё, когда такие совершенные, острые колени впиваются, коть и с таким бессилием и отрешённостью.
"Помогите же"
Да, ты взываешь к кому-то, о ком даже не малейшего понятия не имеешь; но всё равно - надеешься. И она надеется, ведь иначе ей придётся умереть в этом сне, и она больше не вернётся назад.

2.
  Неприятный сон задаёт дерьмовое настроение всему последующему дню. И настроение дерьмовое настолько, что не только работать или есть, но и вообще существовать порой желание отпадает, и если даже день вдруг будет вполне себе приятным и наполненным хорошими событиями, одно лишь воспоминание об этом мерзком сне способно погубить возвышенное настроение и сделать неспособным на какие-либо дела до следующего пробуждения. Она это знала, и ни за что бы не согласилась проснуться в тот самый момент. Воистину, сон - отвратительная вещь; если он неприятен тебе, то испортит весь следующий день, а если сон был слишком хорош, то испортит день ещё больше, ведь нас будет терзать разочарование от того, что реальность не столь чудесна. Не лучше ли не видеть сны вовсе?
  "А ты думаешь, о, повелительница смерти, что тебе угодно было убить его во сне лишь? Тебе угодно думать, милая, что ты не убивала его там, что называла когда-то "реальностью", но видимо, отвернулась от неё, раз уж сейчас веришь исправить всё; - и только сном? "
   Она встала перед страшной истиной. Хотя и даже - о! А, не встала вовсе, а даже упала на колени, а потом легла на траву. Мёртвую. Всегда мёртвую. Ту траву, что никогда не была живой и не будет. Для этой травы нету понятия жизни и времени, она бы могла рости может, если бы было что-то в том, что заложено в неё - что-то, что побуждает к движению, но дизайнеру этого сна же пришло ясное понимание, что движение - лишь гниение; что любая жизнь - это наполненное муками стремление к чему-то тому, что прекрасно, и это - Смерть, всесохраняющая, всепоглащающая, вселюбящая и всепринимающая; Мать. Аве!
А та, что наверху, всё продолжала: "Тебе угодно думать, что сон способен испортить день, но почему же твой день не может испортить наоборот - сон?"
Нет! Замолчи!
А лодыжки на ногах стёрлись, будто; кожа матери не в состоянии держать в сохранности ноги своей дочери; ха-ха-ха! Как идеально продумана квинтэссенция надуманной пытки - ведь да, сапоги обиты кожей, но лишь снаружи, а внутри - лезвия, и мы это знаем, и она это знает, а кожа - нет; кожа сохраняет от опасностей извне, не догадываясь, что всё что внутри истекает кровью уже давно; не догадываясь, что умерла не для цели, а просто, потому что к этому звало то, что-то за тем, что и само даже за гранью!

3.
 Когда ты засыпаешь, то прощаешься со всем ненужным. Так, когда ты просыпаешься, то вновь надеваешь себя почти неподъёмный груз мыслей и душевных проблем. Скажи, милая, когда спишь ты - что спит на самом деле, и что такое-сон? Являешься ли ты, которая спишь - той, которая здесь, которая не спит?
  Ты прекратишь или нет, задавать мне эти бессмысленные вопросы?! - она воскликнула, но замолкла ещё до того, как воскликнула, потому что вокруг не было ни одного звука. А она сама была недостаточно сильна, чтобы разрушить столь совершенную тишину.

Р'йван А'авн